Из светящейся божественным светом сферы, которая аккуратно спустилась с небес, с протянутой рукой выходит инопланетное существо (Киану Ривз). Предосторожные военные, не дав дотянуться гуманоиду до земной плоти, ранят его, после чего сразу везут в больницу. Попытки поставить капельницу или дать разряд тока по телу никакой пользы не приносят - инопланетянин сам приходит в себя, приняв образ типичного землянина. Он быстро учится говорить, и, представившись именем Клаату, сразу же просит встречи с президентом. Своего рода это такой дипломатический шаг – предупредить население, что оно будет уничтожено. Причина довольно оригинальна: третья планета от Солнца – редчайший экземпляр во Вселенной, который способен дать жизнь самым сложным биологическим организмам. Люди, как следует из этого, в эту категорию не попадают. А за потребительское отношение к матушке-земле людей просто следует уничтожить, пока они не сделали то же самое с планетой. Военные пытаются решить дело силой, а ученый-астробиолог (Дженнифер Коннелли) – слезным попрашайством.

Зародившийся было конфликт довольно любопытен: не так часто можно встретить апокалипсические фильмы, где угроза Земле исходила бы не от стихийного или инфернально зла, а от разумной внеземной цивилизации. По меньшей мере, это означает, что спасать земные блага придется уж явно не супермену. Тут нужен подход интеллектуальный. Собственно, на этом умственная воля к спасению и начинает буксовать. Героиня Коннели, которой отведена та самая миссионерская роль, с треском проваливается, выдавая с потрохами несостоятельность сценария, которую создатели фильма желали компенсировать зрелищностью.

К слову, эти две основы фильма (мелодраматическая и визионерская) имеют четкое разделение. Пока Коннели в камерной обстановке пробует уговорить Клаату дать еще один шанс землянам, на широких полях военные на танках и истребителях тщетно пытаются взорвать сферу и здоровенного робота, который прилетел вместе с инопланетянином. Эти две контрастные модальности так и не пересекутся, за счет чего создается впечатление, что планету хотят уничтожить две разных субстанции – разумный Клаату и безмолвный кремниевый громила.

Примечательно, что каждая из модальностей является довольно посредственной. В случае противостояния армии США и космического верзилы почти все эпизоды заимствованы из популярных фильмах о стихии – что-то из «Халка», что-то из «Бездны», что-то из «Послезавтра», что-то из «Армагеддона». Причем эти масштабные разрушительные сцены поданы куда скромнее, чем в аналогичных фильмах. Что же касается модальности Коннелли-Ривз, то здесь оборот принимает и вовсе пошловатые оттенки. Коннелли слезно обещает, что человечество исправится, а Ривз нет-нет, да и поверит в эти россказни.

С другой стороны следует отметить пару эпизодов, которые хоть и не вытягивают общее впечатление о фильме, но открывают в режиссере Скотте Дерриксоне самоиронию. Чего только стоит сцена, когда встреча двух внеземных цивилизаций происходит не где-нибудь, а в придорожном Mc’Donalds’е. Или телевизионные новости о том, что утренние торги на биржах открылись падением. Но самое занятное – это ходульный образ лауреата Нобелевки за работу «Биологический альтруизм», который под фуги Баха мило беседует с Клаату. Возможно, думает инопланетянин, в его следующий визит каждый второй будет представлен к премии мира, а каждый первый будет слушать классику.

Хотя самое интересное даже не в этом. Похоже, что после «Дня» даже сам Киану Ривз не стесняется признать, что его актерское мастерство – в его полном отсутствии. За весь фильм Клаату ни разу не выдает ни одной мимической морщины. Только в конце инопланетянин слегка улыбается, да и то это могло показаться. Но одно ясно: в противовес Брюсу Уиллису Землю продолжает спасать новый миссия – с бледным лицом и минимум эмоций Ривз вырывал людские жизни из когтей то компьютерных, то религиозных, теперь вот инопланетных.

Александр ЗУБКОВ