Еще летом на ММКФ, где состоялся первый показ «Провинции», ленту наградили призом ФИПРЕССИ как лучший фильм Основного конкурса, а заодно окрестили «"Грузом 200" для женщин». Не случайно. Помимо идентичного индустриального пейзажа разворованных фабрик и грязи по пояс, в фильме играют Леонид Бичевин, исполнивший в прошлом году у Балабанова своей дебют в красной футболке СССР и Алексей Полуян (маньяк-импотент из «Груза»).

Мимо Полуяна, сыгравшего у Шагаловой безобидного но (как же иначе?) умалишенного коменданта у шлагбаума по прозвищу Лошадь, проезжает машина, которая завезла главную героиню в такую дыру, из которой либо бежать, либо вешаться. Один-единственный завод, где под мегафонные раскаты «Ласкового мая» работают все здешние мужчины, а бабы тем временем либо водят детей за руку по колдобинам, либо стирают, если включают горячую воду в душевой. Остальное время существование жителей скрашивают драки, скандалы и водка, которая появляется в фильме через кадр. Этот привычный уклад вне времени и пространства нарушает девушка Настя (Юлю Пересильд), приехавшая на покаяние к родной сестре Вере (Эльвира Болгова). Непростая судьба настигла их с разницей в несколько лет. Сперва отец-военный выгнал из дома Веру за ее роман, разрешившийся нежелательной беременностью, после – Настю, которая начала как актриса кино, а закончила как дочь, спущенная с лестницы за то, что помогла деньгами сестре. После выяснения, кто большая мразь, сестры обнимаются, а за окнами уже звучат «Белые розы», которые, как водка, играют сопровождение всего сюжета.

Следующая часть фильма упорно напоминает лучшие картины Альмодовара. Не в плане цвета – в этом Шагалова послушно придерживается атмосферы убийственного серого неба и замызганных курток – а в плане народившегося взаимоотношений всех героинь фильма. К двум сестрам примыкает и милиционерша с пунктиком на фэн-шуе (Любовь Толкалина) с дочерью алкоголичкой. Вместе они плачут друг у друга на плече, говорят украдкой про мужчин и любовь, вспоминают прошлое, читают стихи, смеются, ссорятся, но в конце всегда обнимаются. Эти женщины на грани нервного срыва тем не менее считают, что живут в лучшем из миров, кто бы их ни мордовал, кто бы ни насиловал. Любовь Шагаловой к Альмодовару понятна и оправдана, ведь если бы не привязанность испанца к тематике травести, его бы женщины полюбились российским не меньше, чем «просто Мария». Ведь что такое те же «Женщины на грани нервного срыва»? Мексиканский сериал, умещенный в полтора часа экранного времени. Шагалова идет по той же дороге: в принципе события фильма можно было разыграть за сутки. Настя, пребывающая в тихом шоке, переживает события одной ночи, которых ей хватает, чтобы собственной шкурой осознать, что такое «умом Россию не понять».

Но инструментально-сентиментальная тема, идущая вторым и последним после Шатунова саундтреком к фильму, компенсирует документальный ужас быта провинциального городка. К тому же чувственности фильму придает и отсылка к сюжету пьесы «Трамвай "Желание"», который, кстати, был у того же Альмодовара в «Все о моей матери». Настя со своими столичными попытками эмансипировать женскую долю натыкается на вилы сурового мужлана (Александр Голубев), любовь к которому жены Веры дороже сестринских страданий.

С этого момента сюжет фильма начинает новый виток. Отходя от мелодраматизма Альмодовара и Теннеси Уильямса, Шагалова возвращается к тому, ради чего затеяла эту игру в сантименты. Водочная метафизика как кипяток шпарит заждавшихся счастья в шалаше героинь.

Начали за здравие, а кончили за упокой. Это даже не мораль «Провинции», а какой-то рок глубинки, который ни за что не пойдет на подкуп добра и справедливости. К горлу подкатывает здоровенный ком от понимая, что правда жизни неотвратима. И дело не в том, что Балабанова, Хржановского, Вырыпаева, теперь еще и Шагалову, а скоро и Серебренникова («Юрьев день») тянет снимать кошмары замкадовой реальности, а в том, что это судьбоносно и для самих режиссеров. Подобно тому, как Настя хотела вырваться обратно за пределы этого ужаса, так Шагалова хотела снять альмодоваровских женщин. Но не вышло. Начали с Альмодовара, а кончили «Грузом 200». И «Белые розы» фоном.

Александр ЗУБКОВ