В основе фильма лежит рассказ Владимира Маканина «Кавказский пленный». Двое русских военных пробираются к своей колонне, запертой в горах, а ведет их чеченский юноша, специально для этой цели захваченный в плен одним из товарищей. 16-летний пленник красив, как девушка, наделен романтической хромотой и не менее романтической гордостью, словом – почти что Мцыри. Для Учителя создание образа с такими литературными корнями в контексте военного фильма очень характерно. Как никак именно «Дневник его жены» о богемном и страдальческом существовании Бунина в эмиграции прославил этого режиссера. Однако переместить акцент с «литературщины» и эстетства на невыразимые жизненные проявления Учителю удалось уже в «Космосе как предчувствие». В «Пленном» лермонтовский герой, в конечном счете – просто мальчик, и играет его, кстати, грузинский школьник Ираклий Мсхалаиа. Здесь практически отсутствует интеллигентный глянец, свойственный ранним фильмам Учителя, однако не находится места и балабановской чернухе – такой же, впрочем, философской. Камера Юрия Клименко, давно работающего с Учителем, не отворачивается от прекрасного, будь то лицо человека, панорама гор или игра светотени. В этом вызов «Пленного»: война не способна затмить красоту, зато последняя может затмить войну. Пусть только на время.

В «Пленном» мощно и точно проявлено чутье Учителя на тайные колебания человеческой души. Его внимание здесь сосредоточено на фигуре солдата по кличке Рубаха (Вячеслав Крикунов). С самого  начала он погружен режиссером в ситуацию охоты. Именно так происходит захват в плен молодого чеченца – в процессе зачистки, представленной как травля лесного зверья, с собаками. В сцене погони мелькание ветвей, земли и убегающей жертвы буквально превращает преследователя в хищника. Таким и хочет его видеть напарник Вовка (Петр Логачев), наделенный односторонним взглядом на вещи и достаточно комфортно чувствующий себя на войне, с ее законами, нацеленными на выживание. Поэтому он лишь спутник, оруженосец при классическом рыцаре, которому приходится делать выбор. Пленник пробуждает в Рубахе неформатное для войны отношение, которое было бы правильнее всего, не конкретизируя, назвать нежностью. Буквально и символически юноша становится для героя проводником. Там, куда он его ведет, звучат ясные евангельские отголоски и меняется смысл жертвы: от загнанной дичи к цене искупления. Впрочем, как раз искупления в фильме не происходит: в последний момент все становится на свои места. Только потерянная героем уверенность в том, что закон выживания – это норма, уже не вернется. Учитель – мастер нюансов, а не откровений. Его, как всегда, интересует неуловимое смещения взгляда. Если не в сторону спасения души, то хотя бы просто за рамки прицела.

Мария ГРОСИЦКАЯ