Мы договорились встретиться в ее доме – в белой шестнадцатиэтажке напротив Битцевского парка. Здесь воздух другой – чище, свежее – да и солнца побольше. В общем, Светлана Светличная живет в месте, которое полностью соответствует ее имени и фамилии.

Актриса уже ждала меня на выходе из лифта. Навстречу мне из квартиры выбежала трехцветная кошка. «Это моя красавица Муся! – объяснила Светличная. – Я подобрала ее, беременную, на улице. Мы с Мусей не отходили от шести котят, которых она родила, ни на минуту. Котята быстро освоились и даже спали вместе со мной на кровати. Им было хорошо, а я не могла пошевелиться – боялась какого-нибудь малыша нечаянно придавить…» Квартира Светличной вся как будто пронизана светом. Окна без штор открывают вид на парк. С такой высоты деревья похожи на огромное зеленое море, простирающеееся вплоть до горизонта. «Я нашла в Москве свое место, – говорит хозяйка квартиры, любуясь видом из окна. – Рада, что оставила квартиру на Ленинском проспекте, где жила с младшим сыном Олежкой и мужем Володей (муж актрисы, ныне покойный известный актер Владимир Ивашов. – Ред.), и переехала жить в свою любимую Битцу. Думаю, Володя одобрил бы мой шаг… Я люблю эти стены, ничто не закрывает вид на природу. Солнце светит. Я солнцу говорю: «Доброе утро!» Отсюда я однажды увидела тройную радугу – даже не знала, что бывает в природе такое явление. Думаю, это был знак, приветствующий и принимающий меня в этом месте… Я благодарна программе «Квартирный вопрос» за то, что они сделали в моей квартире дивные окна и пол. Еще я благодарна самой себе, что не скисла, не опустила руки. Что могу радоваться каждому новому дню моей жизни. Что не теряю надежды на то, что жизнь станет еще лучше, а любовь наконец победит…»

Я смотрю на Светличную (а ей 67) – такую ухоженную и нарядную, смотрю в ее совершенно молодые глаза. А голос… Наверное, такой был у древнегреческих сирен. Ей, конечно, завидовали. У эффектной, как зарубежная дива, блондинки была не жизнь – праздник: загранпоездки, море друзей, поклонники, красавец-муж, лучшие наряды…

И, словно угадав мои мысли, Светличная сказала: «Мне нравится отношение людей ко мне сейчас. Исключения тоже бывают, но нет той зависти, что была. Я ведь даже на собрания в школу не ходила, когда дети учились, Володю посылала. Говорила: «Ты дипломат, ты умеешь, а там женщины… Там тебе наговорят много и хорошего. А мне только плохого». Я даже не знала тогда, в чем мне идти в школу – надеть все красивое или попроще. До сих пор не знаю, как надо было. Я же производила впечатление не только благополучной, но капризной, ничего не умеющей делать барыни. А когда люди со мной встречались, допустим, на творческой встрече, они говорили: мы никогда не могли подумать, что вы совершенно другая. Но у меня этого чувства, что я такая распрекрасная, никогда не было! И не было звездной болезни. Мне даже неловко, когда говорят: вы такая красивая. Я действительно не могу с этим согласиться. Конечно, я бы не хотела быть уродкой, чтобы у меня были кривые зубы, нос набекрень и уши торчали. Но все равно – красота исходит от голоса. Голос очень важен для человека. Бывают такие противные голоса и противный смех, я не могу с этими людьми общаться. Это знаки, которые даны для того, чтобы ты с этим человеком особенно не сближался. Я это замечаю. А красота идет оттого, что ты делаешь какие-то добрые дела: для себя, для друзей, для детей, даже для кошки.

В вас действительно есть что-то от светской дамы, в роду которой из поколения в поколение передаются легенды.

Какие легенды? Я родилась в очень простой семье. Папа вообще из деревни с Украины. И хотя кому-то казалось, что я голубых кровей, но ничего подобного в моей родословной не было и в помине. У меня, правда, очень много каких-то таких вещей, которым вроде бы взяться неоткуда.

Я знаю, как себя где вести, где нужно молчать, а где говорить. Если танец, то я импровизировала, как Айседора Дункан… Конечно, я с детства была на виду – быть дочерью коменданта города (тогда мы жили в Советске, бывший Тильзит) в то время было практически то же самое, что быть дочкой Путина. (Смеется.) Мама мечтала стать актрисой, но реальность оказалась сильнее: муж – военный, постоянные переезды, трое маленьких детей… Со временем под влиянием мамы я и сама стала грезить сценой, но реализовывать это не спешила. Меня вполне устроила бы карьера детского врача или педагога-математика. Но мама настояла – и я поступила во ВГИК. Но никаких легенд в нашей семье не было. Разве что одна любопытная история о человеке, у которого в нашей семье был особый статус.

Тетя Катя

У мамы была старшая сестра – Екатерина Федоровна Золотарева. Жили они в Армении, городе Ленинакане. Когда умерла моя бабушка, а дедушка женился на другой женщине, именно она воспитала и вырастила мою маму. Разница в возрасте у них была приличная – 14 лет. Екатерина Федоровна до войны встретила и полюбила моего отца. Все было серьезно. Они встречались. Но однажды, придя в очередной раз к невесте, молодой офицер увидел мою маму – совсем девчонку, но невероятно хорошенькую. И папа решил жениться на Золотаревой-младшей.

В результате в Ленинакане родились я и мой старший брат Валерий. Вскоре началась Великая Отечественная и отец ушел на фронт. Но Екатерина Федоровна всегда была рядом с мамой. Помогала ей по хозяйству, воспитывала детей. Она стала полноправным членом семьи. После войны отец забрал нас с собой в Австрию. Потом наша семья жила в Прибалтике. Туда в отпуск к нам часто приезжала и тетя Катя. Мне кажется, она никогда не переставала любить моего папу. Поэтому, когда отец, уйдя в отставку, построил свой собственный дом в Мелитополе, тетя Катя переехала к нам. Ей отдали самую лучшую комнату – очень большую и очень солнечную.

Она командовала абсолютно всеми и поэтому получила прозвище «генеральша». Когда я родила своего первенца, Алексея, тетя Катя приехала к нам, чтобы помочь. Мы ведь с мужем постоянно разъезжали. Потом появился Олежка, дети росли, и тетя Катя вместе с ними курсировала между Москвой и Мелитополем. Ее приезд или отъезд очень напоминал путешествие той дамы из стихотворения, которая сдавала в багаж «диван, чемодан, саквояж». С собой у нее всегда было не менее 15 мест багажа. В Москве она тоже всеми командовала, но мы не сопротивлялись. Даже наши друзья слушались ее и подчинялись. У нее всегда было чем накормить голодного, она каждому могла дать полезный совет, если нужно, уложить спать. Но особое предпочтение она отдавала гостям-мужчинам. Всех моих подруг она встречала иначе – они редко ей были интересны. Даже будучи больной, она быстро выздоравливала, если к ней приезжала «скорая помощь» с бригадой врачей-мужчин. Женщин-докторов она не признавала.

Сегодня мне кажется, что мама все равно испытывала чувство вины перед тетей Катей. Хотя, конечно, никто ни в чем не виноват. Даже не представляю, как бы сложилась моя жизнь, если бы не тетя Катя. Я могла спокойно заниматься творчеством и при этом всегда быть спокойной за детей. Мальчишки всегда были сыты, одеты и присмотрены. Я и наши дети с большим теплом и благодарностью вспоминали, будем вспоминать нашу любимую тетю Катю.

«Светка, ты молодец!»

Светлана Афанасьевна, вы всегда были отзывчивой?

Мы всегда так жили. Гостеприимство считалось неотъемлемой частью жизни. Мои родители ухаживали за братской могилой. Список погибших был огромным, но они отыскали всех их родственников. И те, приезжая на могилу родных, всегда останавливались у нас. Мы, дети, это видели. Для нас открытый дом был нормой. У Володи в семье было так же. Мы же дети войны, у нас не могло быть иначе. Все время, что мы прожили вместе с мужем, к нам всегда приходило много гостей. Часто некстати, но мы никогда это не показывали. Все наши друзья знали: если они голодные или на Новый год некуда идти, можно позвонить Светличной и Ивашову. Мы не могли никому отказать. Той же Люсе Марченко, которой Пырьев в свое время сломал жизнь.

Как-то незадолго до своей гибели она позвонила и сказала: «Мне совершенно некуда идти». И пришла к нам – несчастная, опустившаяся, изменившаяся до неузнаваемости. Люся была не одна, привела с собой пять или шесть совершенно не знакомых странного вида людей. И мы их приняли. Потому что у нас с Володей не было понятия, что можно закрыть дверь перед человеком, который пришел в твой дом.

Были еще друзья из артистической среды?

В 70-е годы мы с Володей очень дружили с семьей Эдика Кеосаяна, с Аркадием Толбузиным (сценарист, актер, исполнитель роли полковника Кудасова в «Неуловимых мстителях») и его женой Зоей, которую он звал Зюсик. Мы часто собирались друг у друга. Иногда к нам присоединялся Боря Сичкин, он же Буба Касторский из «Неуловимых». Эта картина вообще объединила всех нас. И Ян Абрамович Френкель (композитор, автор песни «Журавли». – Ред.) был нашим почетным другом. Мы отмечали лучшие события в нашей жизни, устраивали поэтические вечера. Еще часто играли в карты – преферанс или покер. И всегда было весело, вкусно и здорово. Обычно встречались по субботам, заранее договариваясь, кто накрывает на стол. Потом хвастались друг перед другом приготовленными яствами. В нашей семье вкусно готовили все – и Володя, и сыновья, и я. Вот только подавать чай я никогда не любила. Помню, Аркадий Толбузин попросил у меня чай. Я принесла, он сделал глоток и отставил чашку в сторону. По лицу было видно – чай ему не понравился. Я спросила: «Вамчай не понравился? Но он свежий, я его только вчера заварила». Толбузин на это рассмеялся и сказал: «Свежий чай – это тот, который заварили только что». Вот такой вышел казус. А сейчас я очень люблю чай. Пью с наслаждением, не торопясь и обязательно с ложечкой меда. Я к меду отношусь очень бережно. Как представлю, сколько пчелкам пришлось трудиться, чтобы собрать эту ложечку, сколько им пришлось налетать километров! Спасибо им за это большое!

А с кем сейчас поддерживаете дружеские отношения?

Я и сейчас дружна с соседями, угощаем друг друга – все так, как было принято у родителей. На прошлое Крещение я пошла в церковь за водой. У храма сидел худощавый парень, лицо в царапинах, замерзший, синий. Он весь дрожал и просил: «Подайте ради Христа…» Я раньше отзывалась на такие просьбы, а потом мне сын объяснил, что это бизнес, и я стала думать, стоит ли давать всем. И почему-то в этот раз решила – не дам. Думаю: молодой, тебе нужно на опохмелье. Потом я постояла в очереди час с лишним, замерзла и стала синей, как тот парень. Пришла домой и поняла, что не могу так, мне надо этого парня согреть и накормить. Не раздеваясь согрела чаю, перелила в большую полиэтиленовую бутылку, влила туда граммов сто водки, сделала два бутерброда и потелепала к нему. Подошла: «На, согрейся, поешь». Он посмотрел на меня: «Это ты из-за меня вернулась?» И заплакал. «Да, из-за тебя, – говорю. – Ты молодой, у тебя вся жизнь впереди». На следующий день я пошла посмотреть, сидит ли он там. Его не было, и я уже год тешу себя мыслью, что его жизнь изменилась. Потому что он заплакал.

А сами получаете такие спонтанные подарки?

В метро. Я езжу в метро, и для меня это естественно. Правда, неестественно для тех, кто ездит рядом со мной. Им кажется, что такая особа, как я, должна ездить на «Мерседесе», но только не в метро. «Это вы? А почему вы в метро?» Лично меня это совершенно не смущает. Скорее, наоборот. Благодаря метро я никуда не опаздываю, могу рассчитать, сколько мне надо времени на поездку. Меня узнают, благодарят за роли. Мне самой приятно, что я доставляю радость многочисленным пассажирам. Нам всем сейчас не хватает добра. Я привыкла, что меня постоянно разглядывают, и делаю вид, что не замечаю, но все вижу. Однажды перед Новым годом возвращалась домой и обратила внимание на молодого человека, сидевшего напротив: он очень нервничал. Выйдя из метро, столкнулась с ним, он предложил проводить меня до подъезда. Я позволила, интуиция подсказывала мне, что мой случайный знакомый – добрый и скромный. Пока шли, говорили о кино, о жизни. Поблагодарив за внимание, я отправилась домой. И вдруг вслед – бам! – слышу от него просьбу принять то, что он положил мне в карман шубы. И я выполнила его просьбу, купила себе к Новому году очень хороший подарок. Больше мы не встречались.

Я и сама способна на такие поступки, но рассказывать о них не буду. Это нескромно. Но в день, когда я протягиваю руку помощи, замечаю, как вдруг начинают светиться глаза, прибавляется энергии. В такие моменты я сама себе говорю: «Светка, ты молодец!» Уверена: отдавая – приобретаешь.

«Не виноватая я!»

После «Бриллиантовой руки» Светлана Светличная стала, что называется, номер один, секс-символом. И это останется с ней навсегда. Пару лет назад один журнал провел опрос среди мужчин, кого из актрис они выбрали бы себе в жены, матери и любовницы. Большинство опрашиваемых в качестве любовницы выбрали Светличную из «Бриллиантовой руки»!

Первый стриптиз в Советском Союзе исполнила именно она. Ее мама – домохозяйка, а не кинокритик – очень точно оценила работу дочери в фильме «Бриллиантовая рука»: «Маленькая роль, но все равно как будто главная…» Светличная стала звездой, несмотря на то, что больших ролей было не так много. Когда-то актриса назвала себя королевой эпизода, и этот ярлык к ней приклеился намертво.

А почему мало больших ролей, Светлана Афанасьевна? Вы же подавали такие надежды…

На курсе Михаил Ильич Ромм действительно делал на меня ставку, тогда самые лучшие роли мирового репертуара были мои. Меня приглашали в кино. Да, у меня мало ролей. Но эпизоды ведь иногда сыграть даже сложнее, чем большие роли. Моя Габи в «Семнадцати мгновениях весны» – это маленький бриллиантик. Меня радует, что у меня были очень хорошие партнеры: Евстигнеев и Жариков, Рыбников и Тихонов, Ивашов и Бондарчук. А когда еще и получается… Помню, испытала колоссальную радость, когда во время съемок у Ренаты Литвиновой четыре года назад мне зааплодировали в павильоне. Ты понимаешь, что ты не случайный человек в кино и если бы не было простоя в 10 лет… Я ведь стала персоной нон гра-та после того, как отказалась сниматься у Герасимова в фильме «Любить человека».

Я слышала, что сценарий был написан под вас и что из-за болезни вы отказались.

Как причину это можно было озвучить. Действительно, с сосудами у меня был непорядок. Однажды я даже потеряла сознание в кабинете у Герасимова. Видимо, от нервного напряжения. Но на решение отказаться от съемок не это повлияло. У меня была очень веская причина: я не хотела потерять семью. Вы должны понять – Сергей Аполлинариевич всегда любил своих героинь. Я была его прихотью на тот момент. Он хотел близости. Если бы я дала согласие на съемку, мы тогда расстались бы с Ивашовым. А я его любила. Теперь открыто говорят, что и Герасимов, и Пырьев были мэтрами, которые не прощали отказа. Никакого. Особенно это касалось женщин актрис. Сергей Аполлинариевич испортил мне карьеру, он был не прав. Но ничего. Сейчас мне кажется, если бы в кино у меня сложилась блестящая карьера и я сыграла бы все, о чем мечтала, перед вами сидела бы совершенно другая Светличная. Гораздо хуже, чем сейчас. Был, конечно, период, когда мне было очень обидно, что моя жизнь сложилась таким образом. Но сейчас получение ролей, наград или участие в тусовках не является для меня целью в жизни. С годами происходит переоценка ценностей. В пятьдесят лет я так сильно хотела получить звание народной, а потом как будто очнулась… Зачем? Сейчас для меня важнее быть здоровой, не терять чувства собственного достоинства и оставаться собой. Не нужно что-то доказывать идиотам. Важно не паниковать и понимать, что ситуации нам даны для прозрения и воспитания силы духа. Жизнь преподносит огорчения и трагедии, но жить, застегнувшись на все пуговицы, я тоже не могу. Надо жить в любви, стремиться к красоте души, тела и творчества и к свободе от иллюзий. Надо учиться прощать обидчиков. У меня это стало получаться.

«Он сам пришел»

С Владимиром Ивашовым вы во ВГИКе познакомились?

Я посмотрела знаменитую на весь мир «Балладу о солдате» Григория Чухрая. И так прониклась фильмом, что несколько дней подряд думала о главном герое, Алеше Скворцове. А после сцены, в которой он встречается со своей мамой, я так рыдала, что долго не могла успокоиться. Алеша Скворцов в исполнении Владимира Ивашова потряс меня своей искренностью, детской непосредственностью, такой чистотой и добротой, что я поняла: так сыграть невозможно. Таким надо быть самому! Я мечтала о том, чтобы встретиться с этим актером, сказать ему, какой он необыкновенный и единственный. Короче говоря, я влюбилась. А теперь представьте аудиторию ВГИКа. Все студенты, и я в том числе, ждут Михаила Ильича Ромма (легендарный советский режиссер читал лекции во ВГИКе. – Ред.). Открывается дверь, и я вижу того самого Алешу Скворцова вместе с Жанной Прохоренко (актриса дебютировала в «Балладе о солдате», сыграв возлюбленную главного героя. – Ред.). Вошедший за ними Ромм сказал: «Прошу любить и жаловать, это наши новые студенты». Я обомлела, не верила своим собственным глазам. Тогда мне показалось, что лучшей пары я никогда не видела в своей жизни. Они были настолько яркими и уверенными в себе, что я моментально впала в депрессию и отчаяние. Мое патовое состояние длилось совсем недолго. Очень скоро я узнала, что Жанна влюблена совсем в другого человека. А с Володей у нее просто хорошие дружеские отношения. Наш первый поцелуй произошел на сценической площадке. Мы ставили отрывок из произведения Льва Толстого «Казаки». Этот поцелуй я запомнила на всю жизнь. И где-то через месяц я услышала Володино признание: «Светка, мне кажется, я тебя люблю». Светкой он меня называл всегда. Светланой – только если я его огорчала. Я была счастлива и сразу позвонила домой: «Я выхожу замуж!» Родители опешили: «Кто жених-то?» – «Смотрите фильм «Баллада о солдате»!» Счастье меня переполняло. Нам завидовали. Мне кажется, в Советском Союзе были две самые красивые пары – Ирина Алферова с Александром Абдуловым и я с Володей Ивашовым. Особенно Володя. А свадьбу мы сыграли на втором курсе после зимней сессии. Отпраздновали в Мелитополе, на Украине.

Почему именно там?

Там у нас уже стоял большой дом. Мой папа, выйдя в отставку в чине подполковника, решил обосноваться именно там, в Мелитополе. По собственному проекту он выстроил дом, и тогда он сильно отличался от других стоявших поблизости. Там были высокие потолки, большие окна, двухстворчатые двери, шикарное огромное крыльцо. Дорожки были асфальтированы, а во дворе росло много цветов. По весне все вокруг расцветало: сирень, фруктовые деревья – вишня, абрикос, яблони, черешня и груша. Особенно красивой была сирень. Мама ее всегда передавала нам через проводников – вместе с редиской и зеленью. А потом шли и черешня, и фрукты, овощи и знаменитые мелитопольские арбузы.

Говорили, с вашей пары тогда копировали моду…

Это правда. Я следила, чтобы муж был идеально одет и опрятен. Кто помнит Володю Ивашова, всегда подчеркивают, что он всегда был в полном порядке. Это не потому, что он таким родился, а потому, что я о нем заботилась. У него были накрахмаленные чистейшие носовые платки, пахнущие дорогим парфюмом рубахи. Мы одевались не в России. Здесь не то что нормальный костюм, но и хорошую ткань трудно было купить. Чтобы одеть мужа, себя и детей, мы ездили к подруге Инне в Таллин. Это была Европа. Мы шли на склад и выбирали все, что нам нужно. Часто подруга шила для нас модные вещи. Иногда модели придумывала я самостоятельно – с детства из ничего могла сделать конфетку. Я никогда не терялась. Помню, когда впервые приехала в Париж, меня поразило, что все француженки носят мини. Не долго думая я взяла маникюрные ножнички и экстремально укоротила свою юбку. В ней же вернулась в Советский Союз. Так что у меня было первое в стране мини. Мне стали подражать. Правда, когда я в этой же юбке приехала на Украину, родители были в шоке. Всякий раз, когда мне нужно было куда-то идти вместе с мамой, она умоляла меня не надевать «неприличную» юбку.

Мне уже шестьдесят семь, а я обожаю экспериментировать с нарядами. Люблю шорты. Почему бы и нет, если фигура позволяет? Обожаю шляпки. Из недорогих заготовок я могу сделать любую модель, даже не прибегая к ножницам. Вполне возможно, я могла бы стать хозяйкой шляпного салона.

В ваши поклонники записывали многих известных людей. У вас действительно были романы?

Круг мужчин, которые делали мне нескромные предложения после «Бриллиантовой руки», был огромным. Причем все поклонники были не последними в этой стране. Мне стоило только моргнуть, и любой из них был у моих ног. Какая женщина устояла бы перед таким соблазном! И я до сих пор у Володи прошу прощения. Представляю, как ему было тяжело. Но все равно я думаю: не изменяла только Крупская, потому что страшнее женщины я не видела. Женщина изменяет из любопытства и еще – если муж обидел. У меня тоже такое было. Но если бы сегодня перелистать эти страницы, я бы их вырвала из своей жизни и сожгла. Потому что сегодня понимаю, какое великое счастье, что Господь послал мне именно Володю. Он был единственным и неповторимым. Он денди, граф, он Каренин. Очень образован, очень добр, очень щедр. Он имел все. И если бы я вышла за другого, неизвестно, как бы сложилась моя судьба. Я бы могла пойти вразнос и сегодня, скорее всего, бомжевала бы. Володя меня сдерживал от глупостей. Теперь я сдерживаю себя сама. Теперь я знаю, что все зависит только от меня самой.

«Актерам не надо рожать детей»

От любимого человека я родила двоих прекрасных сыновей. Это великое женское счастье. Когда родился Алеша, я была студенткой. В семь месяцев я отправила Алешу к своим родителям на Украину. Они восприняли внука как младшего сына и, даже когда он вырос, называли «наш сыночек». Первые его слова и первые шаги – все было там. Я этого не видела. У меня было чувство, что Алешка – мой младший брат. С Олежкой было все по-другому. Он был долгожданным, запланированным ребенком. Правда, мы с Володей мечтали о девочке. Даже имя заранее ей дали – Дашенька. Именно с Олежкой мы почувствовали себя настоящими родителями. Володя даже больше, чем я. Только с Олежкой он ощутил, что значит быть отцом. Сыновья у меня никогда не были на первом плане. Это место занимал муж и дом в целом. Я создавала быт, уют, кормила, гладила, стирала, а за Володей было воспитание. Мы с ним были не лучшими педагогами. Приезжали из поездок соскучившимися и готовы были всячески детей баловать. Алеша и Олег очень любили проводить летние каникулы на Украине. Там было раздолье. Рядом – Азовское море. Но главное – был дедов сарай с инструментами, рубанками, молотками и напильниками. Благодаря теплому, уютному и очень гостеприимному дому моих родителей ребята выросли настоящими мужиками. Когда Володя умер, младший сын Олежка был совсем еще юным. Мальчик еще не сформировался. Я была поглощена горем, а потом борьбой за выживание – деньги-то нужно было как-то зарабатывать. А сына стало бросать из стороны в сторону. Олежка был творческим человеком, прекрасно рисовал, писал стихи, прозу, шил, пел. Голос у него был шаляпинский, я никогда не слышала, чтобы кто-то так великолепно исполнял романс «Мохнатый шмель…». Его исполнение завораживало. Грустно, что мы с мужем не почувствовали, что наш сын мог стать актером. А мальчик стеснялся сказать нам о своей мечте. В творческом вузе он мог бы самовыражаться, получил бы высшее образование. А так он нигде не доучился. Я видела, как он страдает, и ничем не могла ему помочь. Было очевидно, в его беде были виноваты мы с Володей – мы не дали парню основу для жизни… Вообще я прихожу к выводу, что в массе своей актерам, если они любят свою профессию, не надо рожать детей, потому что у них нет возможности их воспитать. С младшим сыном случилось несчастье…

Как это случилось?

О причине его смерти мне бы не хотелось говорить. Там все покрыто тайной. Сердце подсказывает, что он умер не своей смертью, хотя доказать это было невозможно. В наше время человеческая жизнь уже ничего не стоит. Особенно в деревне. Олег очень любил природу, рыбалку и охоту. Ко всему этому и Алешу, и Олега приучил Володя. Именно поэтому Олег оставил Москву и перебрался в деревню. Гибель Олежки – это удар, после которого до сих пор тяжело дышать... Но его уход я перенесла мужественно. Сама себе поражаюсь. Мне как будто сверху кто-то диктовал, что я должна делать. Когда пришло сообщение, что нужно ехать в Рупусово в Ивановской области, а это 470 километров от Москвы, я взяла пододеяльник и подушку с наволочкой. Когда приехала в эту районную больницу, где лежал Олежка, там не оказалось даже носилок. И в этом пододеяльнике мы вынесли сына из морга. Хорошо, что он был новый и поэтому крепкий. Мальчик-то большой… И когда ты через это прошел, когда едешь и знаешь, что за тобой едет машина, в которой лежит твой сын… Какие вещи? Какие роли? Это все мура… А еще важно, что твоего горя в принципе не должны видеть люди. Ты можешь дома выть – все что хочешь. Может быть, потому, что профессия такая, ты все время на виду. Ведь люди-то не знают… Произошла трагедия, а тебе через неделю в ту же аптеку надо пойти самой. А на тебя смотрят, как ты выглядишь.

А для вас это важно?

Нет, просто неприятно, что тебе не сопереживают, а тебя оценивают, особенно когда тебе не до этого. Конечно, и чужая беда может вонзиться в сердце, но потом отпустит – потому что это чужая беда. Она тебя может держать – так же, как сейчас меня до сих пор держит беда с Сашей Абдуловым, которая все равно скоро пройдет. Но это никогда не пройдет для его мамы. Я думаю, что даже и для Ирины Алферовой. Пусть они и разошлись, но пришел момент – я сужу по картине, в которой они сыграли мужа и жену, – и стало очевидно: не закончилась эта связь. И для близких его друзей, которых у Саши было много. Смерть ребенка – это вечная боль, вечная беда. Она не проходит никогда… Я за все благодарна Господу Богу, кроме одного, что он забрал сына. Когда ты счастлив, не нужно думать, что у тебя вся жизнь до гроба будет беспечной и светлой. Но даже в трудные периоды жизни нужно уметь распознавать счастье и радоваться даже мелочам…

А со старшим сыном Алексеем, надеюсь, все хорошо?

Да. Сегодня я уже прабабушка. Моя внучка Машенька, дочь старшего сына, родила чудо-мальчика. В конце марта ему исполнилось два годика. И его зовут Володя Ивашов. Когда подрастет, узнает, кем был его прадедушка. Думаю, что «Баллада о солдате» затронет и его детскую душу. А пока при встрече со мной он кокетничает и смущается как будущий мужчина. А через секунду уже бежит и с радостью усаживается ко мне на руки и позволяет себя целовать. Володя – моя большущая радость и надежда. Доказательство того, что жизнь продолжается, а любовь и добро побеждают…

Как чувствуете себя в роли прабабушки?

Прабабушкой, да и бабушкой я себя не ощущаю. А то, что Володя – наша кровинушка и я счастлива, это правда. В природе не бывает пустот, они тут же заполняются. Если взглянуть на актерские семьи, статистика неутешительна. Актеры ведут кочевой образ жизни. Поэтому их дети не всегда получают должное внимание. Это просто физически невозможно. А довольствоваться тем, что твой ребенок сыт и обут, явно недостаточно.

Сейчас вам предлагают сняться в кино?

Нет. Но я мечтаю попасть к режиссеру Александру Прошкину – в любую будущую его картину. А вообще я не о ролях сейчас мечтаю.

А о чем же?

О том, чтобы я была здорова. Хотя бы относительно, чтобы не попадать в больницу, потому что очень дорогие лекарства. И еще – чтобы кто-нибудь меня полюбил. Мне не нужно уже никаких страстей. Достаточно, чтобы родной человек сказал тебе: «Доброе утро! Ты уже проснулась?»

Беседовала Наталья НИКОЛАЙЧИК, Журнал "ИНТЕРВЬЮ"