|
От нее всегда исходило сияние – не холодный звездный свет недоступности, а свет мягкий, успокаивающий, ласкающий, вселяющий надежду и любовь. А любовь в ее жизни была всего одна – но огромная, до самой смерти, она поглощала и работу, и сложности быта, и личные неприятности. Наверное, поэтому, вспоминая Аллу Балтер, хочется говорить только о ее любимых: муже и сыне.
Поцелуй в сугробе.
Аллу Балтер никто не называл по имени-отчеству, и по фамилии тоже – все ее звали Аллочка и каждый раз рядом с этим именем вставляли еще одно – Эммануил. «Бесценный бриллиант в драгоценной оправе», - так говорили об этой паре коллеги. Балтер-Виторган, - неразделимы как слова одной песни, как загадочное название чего-то необычного, но очень красивого, не сразу и поймешь, что это имена двух разных, хоть и очень близких, родных людей. Неправдоподобно одиноко выглядит теперь имя Аллы Балтер на холодном граните, потерянным и недописанным кажется имя Эммануил Виторган на театральных афишах.
А память упрямо возвращает в счастливые времена, когда они были вместе, вернее, когда Эммануил, актер Ленинградского театра драмы и комедии на одном из капустников увидел Аллочку, актрису Ленинградского театра «Ленком». «Она была невероятно красива, пластична, замечательно сложена и потрясающе пела, - удивительно, что я не видел ее раньше, хоть и бывал довольно часто на спектаклях ее театра». Случайная встреча могла бы остаться просто приятным воспоминанием, тем более, что Аллочка была за мужем, Эммануил – женат, но вмешалась судьба. А проводником судьбы и косвенно «сводником» стал Георгий Александрович Товстоногов, он пригласил Виторгана в «Ленком», где ставил спектакль «Вестсайдская история». По воле режиссера, Эммануил играл предводителя пуэрто-риканской банды Бернандо, а Аллочка – его возлюбленную Аниту. А так как мюзикл требует от актеров огромной отдачи – им приходилось петь, танцевать, выделывать невероятные пируэты, то они с утра до глубокой ночи торчали в театре. Репетиции затягивались, артисты, голодные, варили «в походных условиях» картошку, сосиски, что-то еще, собирали веселую компанию – Михаила Жванецкого, Романа Карцева, Андрея Петрова и за болтовней и анекдотами терялись во времени, чуть ли не до утра. «Однажды, после такой вот затянувшейся и веселой репетиции мы вышли из театра. Тихо падал снег. Мы пошли по парку, продолжая шутить и дурачиться, и вдруг оба рухнули в сугроб. Я сказал: «А слабо прокатиться через весь парк?», - она ответила: «Да почему же слабо?». И мы покатились. Тогда мы впервые поцеловались».
Алые паруса для Аллочки
В театре все уже знали об их любви – этого нельзя было не заметить. Однако, безоблачными эти отношения назвать было нельзя. Аллочка уже успела развестись с мужем, вратарем футбольной команды – по странному стечению обстоятельств его тоже звали Эммануил: он безумно любил свою жену, буквально носил ее на руках и очень долго надеялся, что Алла к нему вернется. А Виторган стоял перед нелегким выбором – в первой семье у него подрастала маленькая дочурка, и жена заявила категорически: «Если уйдешь, дочь не увидишь». Спустя много лет Алла Давыдовна признавалась: «Я очень страдала и хотела сбежать от этой ситуации куда угодно, прекратить отношения, просто исчезнуть. Меньше всего мне хотелось быть разлучницей. Я знаю, что за это мне еще придется расплачиваться».
Но любовь оказалась сильнее угрызений совести и однажды… В дверь коммунальной квартиры, где жила Аллочка позвонили. На пороге стоял Виторган: «Пронесся слух, - заговорил он, - будто у вас есть свободное место». Она ответила: «Проходите, пожалуйста!». С этой минуты влюбленные больше не расставались. Но были вынуждены уехать в Москву, чтобы прошлое оставило их в покое.
В Москве пришлось все начинать с начала: общежитие театра Станиславского, неустроенность быта… Эммануил Гедеонович переживал: «Половину жизни мы прожили в общежитиях и коммуналках. Я очень страдал, что у Аллочки нет своей комнаты. Мы – мужики, обязаны обеспечить женщину всем! А я не мог, и всегда этим мучился. Мы жили не богато, хоть я и снимался очень много, но никому и в голову не приходило, что мы можем в чем-то нуждаться. У нас даже деньги занимали, и мы никому не отказывали, хотя частенько для этого приходилось перезанять на стороне. Аллочка всегда умела хорошо одеваться, комбинировать старые вещи в новые, элегантные комплекты, и даже я порой удивлялся: «Откуда у тебя этот чудесный костюм, когда ты его успела купить? Она смеялась и отвечала: «Да ведь ему сто лет, я просто повязала новый шарфик». Ее платья до сих пор весят в шкафу…»
Однажды муж подарил ей настоящие алые паруса!.. С компанией друзей актеров супруги отдыхали в Болгарии. Купаясь в море, Эммануил увидел далеко в море яхту с необычными, цвета заката, парусами, подумал, что зрение и романтический настрой играют с ним шутку. Но решил проверить и направился в порт. Оказалось, и в самом деле есть в местном яхт-клубе судно с алыми парусами. Приближалось 23 августа, день рождения Аллочки. Виторган зафрахтовал яхту… А чтобы любимая раньше времени не узнала о сюрпризе придумал отвлекающий маневр – именинницу и всех гостей усадил на детский экскурсионный паровозик, снабдил игрушечными дудочками и барабанами и повез к пристани, где и поджидала сказочная яхта. Эффект превзошел все ожидания – все были в восторге, Аллочка плакала от счастья. Но плавание получилось недолгим – от небольшого шторма всех стало укачивать, и праздничный ужин пришлось перенести на берег.
Не смогла выйти на поклон.
Они и на сцене всегда были вместе, не расставаясь. И когда Аллочка родила сына Максима, она буквально сразу вернулась на работу. «Нам здорово помогла Ленинградская поклонница жены, молоденькая девушка Эля, которая ходила на спектакли, дарила ей цветы. Она позвонила сразу, как Аллочка родила и сказала, что хочет приехать, помочь с малышом, чтобы Аллочка могла вернуться в театр». Эля сидела с Максимом три года, до детского сада, позволив актрисе заниматься искусством. В театре у Аллы Давыдовны было много работы – удивительно, что в кино так мало использовали ее уникальную, аристократическую красоту, советскому кинематографу, увы, требовались «рабочие и крестьянки». Даже, когда болезнь уже забирала остатки здоровья актрисы, ее самообладание и талант оставались при ней. Последний свой спектакль она отыграла в марте, партнеры по сцене буквально носили ее на руках.
Накануне спектакля «Чума на оба ваши дома» Алла Давыдовна подвернула ногу, и тяжелая болезнь не преминула этим воспользоваться – нога распухла, страшно болела и стала отниматься. Вызвали вторую семейную пару: Лазарева и Немоляеву, - они играли пьесу по очереди. Но Балтер, несмотря на запреты врачей, решила играть сама – она, как могла, отвоевывала себя у болезни, у смерти… Зрители даже и не заметили, как партнеры по сцене буквально передавали изящную и легкую актрису с рук на руки, а та, едва касаясь больной ногой сцены, все же продолжала играть. На поклон актриса уже не вышла. Это был последний спектакль Аллочки, через три дня ее положили в горько-знаменитый онкологический центр на Каширке.
Пятнадцатью годами раньше, пациентом этого центра оказался сам Виторган – у него были очень серьезные проблемы с легкими. Тогда все обошлось, вместе с врачами за его жизнь сражалась Алла Давыдовна. Ее нежелание потерять любимого, дорогого человека победило страшную болезнь – смертельный недуг отступил. Казалось. Но он вернулся к самой Алле Балтер. «Это длилось три года, Аллочка перенесла три серьезных операции. И каждый раз возвращалась в театр красивая, подтянутая, жизнерадостная – из посторонних никто не знал о ее болезни, она даже на операции ложилась во время отпуска, чтобы не пропускать спектакли: свою профессию она любила не меньше, чем сына».
Благословила мужа
Ее палата располагалась на последнем, 18-м этаже, Аллочка лежала у окна: вверху синее небо, внизу макушки деревьев, словно зеленое море. Медленно угасая, актриса думала только об одном: «Неужели я никогда не встану и останусь на всю жизнь такой» - страшный диагноз: рак позвоночника, не оставлял никакой надежды. Эммануил Гедеонович хотел отправить жену на лечение в Германию, торопился, собирал деньги, но не успел… 14 июля Алла Балтер умерла. В этот день в онкологическом центре, привыкшие ко всему медсестры плакали. А сын максим Виторган в первый момент настолько растерялся, что сказал: «Что же теперь делать, надо позвонить маме, спросить».
«Трудно привыкнуть к мысли, что Аллочки больше нет рядом, ведь мы прожили вместе тридцать лет, зачем только она меня обогнала…Но мне предложена Богом возможность начать жизнь сначала, рядом со мной другая женщина, Ирина. Мы очень давно знакомы, ее и Аллочка хорошо знала. Ира не оставила меня в тяжелую минуту, может быть благодаря ей я еще живу». Возможно, актер прав: жизнь больше, чем любовь, и замыкаться в горе – большой грех. К тому же, Аллочка так хотела, чтобы ее любимый был самым счастливым человеком на свете. Она бы его не осудила… вот только сын Максим пока не может этого понять и простить.
Катерина РОМАНЕНКОВА, Татьяна АЛЕКСЕЕВА
|
| | | 
|
