Может ли талант передаваться по наследству или все-таки «на детях великих природа отдыхает»? Актерские династии опровергают это мнение или, как исключение из правил, лишь его подтверждают? Лиза Боярская не собиралась продолжать «фамильное дело», однако ген лицедейства взял свое.

    Сама искала нужный вектор

    - Наиболее подходящего места для интервью с актрисой, чем съемочная площадка, наверное, и придумать нельзя. Лиза, расскажите, что здесь происходит?

    - Для канала СТС снимается сериал «Запасной инстинкт» по одноименному роману Татьяны Устиновой. Очень увлекательный, запутанный сюжет. Сначала я прочитала книгу, а уж следом сценарий, моя Лера - светлая, голубая героиня, не была для меня неожиданностью, но понравилось, что ей приходится вести как бы двойное существование: она думает, что ее любимый человек виновен в убийстве ее дяди – она боится, она скрывает свои догадки, внешне она кажется спокойной, а в душе целый котел кипучих эмоций. Для меня это ново, поэтому интересно. Собралась совершенно потрясающая группа: партнеры, с которыми приятно играть, режиссер Наташа Беляускене – таких я вообще не встречала…

    - Откровенно говоря, мы никогда не слышали от актера, что бы ему или группа не нравилось, или режиссер. Разве такое бывает?

    - К сожалению, да, я с этим сталкивалась. Правда, у меня была небольшая роль… Допустим, работая с Наташей, что-то я предлагаю, что-то она – получается образ, а иногда отношения не складываются, нет взаимопомощи. К счастью, такое бывает редко – все-таки режиссеры болеют за своего «ребенка», которого они выпускают на экран.

    - Это не первый ваш опыт работы в кино? А какие впечатления остались от дебюта?

    - Нет, не первый. В первом своем сериале «Ключи от смерти» я снималась, когда еще училась в девятом классе. Не могу сказать, что я волновалась, наоборот, была очень уверенной, чувствовала себя в своей тарелке на съемочной площадке. Не происходило никаких казусов, мне четко объяснили мою задачу, я сразу это восприняла. Страха никакого не было, тем более, что на первых съемках я была с папой. Кстати мой папа тоже в первый раз вышел на сцену вместе со своим отцом – получается, что это уже наша семейная традиция.

    - Он вас как-то напутствовал: давал советы, водил за руку, говорил, каким профилем лучше стоять к камере?

    - Нет, напутствий никаких абсолютно не было - он решил пустить все на самотек, что бы я сама нашла нужный вектор и пошла по нему.

    Я тоже смотрела «Три мушкетера»

    - На самом деле, это же не первые ваши съемки, наверняка вам доводилось находиться перед камерой, когда родители давали интервью?

    - Да, конечно: я помню много разных съемок для телевидения. Мне это не очень нравилось – нас с Сережей заставляли сидеть в кадре, а нам хотелось бежать на улицу, играть. Мне задавали всякие дурацкие вопросы: нравятся ли мне папины песни? А мне было-то всего три или четыре года.

    - Казусов не происходило, типа: дочка сказала, что думала, а папа потом за голову схватился: «Что же ты нашу семейную тайну выдала?!»?

    - Нет. У меня было какое-то врожденное чувство: я практически с пеленок знала, что говорить можно, а что нельзя. Мне об этом ничего не говорили и никаких наставлений перед съемками не делали. Вообще, я всегда была молчаливым ребенком, а когда стала постарше, говорила уже о себе: своих увлечениях, мечтах.

    - И какие у вас были в детстве увлечения и мечты?

    - В основном, глупые, девичьи. Из серьезных – может быть только: я всегда хотела иметь большую семью, много детей.

    - Ваш брат рано обзавелся семьей, не собираетесь последовать его примеру?

    - Пока нет, я еще хочу многого добиться в жизни. Детей я люблю и думаю, что буду хорошей матерью и обязательно сделаю все, что необходимо: создам семью, выращу ребенка, посажу дерево, но сегодня у меня другие планы. Мой брат женился в 18 лет, и у него получается быть ответственным за семью, содержать жену и дочку. Я очень за него рада и всех их люблю. Вы знаете, если бы у меня в детстве спросили: кого я больше люблю – папу или маму, я бы сказала, что брата, если бы я росла одна, мне бы было хуже.

    - Лиза, а папины поклонницы не пытались подобраться к нему через его маленькую дочку?

    - Нет, через меня не пытались, но вопросы о папе задают до сих пор. Я надеялась, что эта пора уже прошла, но вот буквально на днях подходят и спрашивают: «Вы дочка Боярского?». Не понимаю, чего в этом необычного – можно подумать, что я дочка инопланетянина, что у меня три ноги и еще что-то такое, галактическое! Дальше звучит: «А я смотрел «Три мушкетера»!». Я в ответ: «Да что вы? Я тоже смотрела!»… Я, конечно, никогда никому не грубила, всегда дружелюбно отвечала на вопросы и восторги, но мне немного странно, что люди удивляются родственным связям. Я привыкла, что папу всегда узнавали на улицах, говорили: «Ой, Боярский!». Я этим никогда не хвасталась и не пользовалась. Иногда стеснялась, а бывало даже и не приятно – особенно, когда, представляя человеку, называли не Лизой, а дочерью Боярского. Да, я счастлива, что я папина дочь, но я, прежде всего человек – просто Лиза, и свое право на эту фамилию мне еще предстоит доказывать. 

    Михаил Боярский:«Моя популярность всегда раздражала детей. И Сергей, и Лиза стеснялись. Даже не хотели со мной пройтись по Дворцовой площади. Никаких совместных прогулок в зоопарк у нас не было – они всячески этого избегали. Когда я ходил с коляской или носил их на руках – они еще были вынуждены терпеть это».

    - То есть?

    - Допустим, когда я пришла поступать в Академию театрального искусства, услышала за спиной: «А, она дочка Боярского, точно поступит». Меня это задело, потому что я действительно серьезно готовилась, и папа к моему поступлению совершенно не причастен – он такой человек: никогда бы не пошел делать протекцию, потому что считает, что в жизни имеет цену только то, чего добился самостоятельно.

    Не могла себя найти

    - Династия Боярских насчитывает не одно поколение. Наверное, вы решили стать актрисой еще в детстве, подрастая за кулисами театра?

    - Нет. Я, кстати не росла ни за кулисами, ни на съемочных площадках…

    Лариса Луппиан: «Сережа с Лизой нечасто ходили в театр, они не росли за кулисами. Думаю, артисты берут с собой детей от безвыходности, когда не с кем оставить. Да и работа, по-моему, не в радость, когда рядом ребенок. Лиза с Сережей, как правило, оставались с бабушкой. И очень остро реагировали на мою занятость - заболевали именно тогда, когда у меня была премьера. Это «детский» способ привлечения к себе внимания. Конечно, я шла в театр с очень тяжелым чувством. В этом минус актерской работы: что бы ни случилось, нужно быть на сцене»

    - В детстве я была совершенно легкомысленной – училась средне, до девятого класса меня интересовали только мальчики, шмотки и косметика. Я училась в модельной школе, занималась танцами, но не моделью, ни балериной становиться не собиралась. Мне очень нравилось путешествовать – с одноклассниками и с родителями объездила больше тридцати стран, и я была уверена, что моя будущая профессия обязательно должна быть связана с туризмом. Неожиданно в девятом классе я вдруг посерьезнела, даже не знаю, с чем это связано – может быть, стало стыдно за двойки или просто поняла, что мне в этой жизни нужно многого добиться и что никто за меня этого делать не станет. И я засела за учебники – выучила немецкий и английский, увлеклась историей и литературой. К слову: немецкой язык мне уже пригодился – я снялась в немецком фильме «Закат» о последних днях жизни Гитлера, в небольшой роли медсестры немки. Но и тогда я готовилась не в актрисы: я искала себе профессию, связанную с организаторской деятельностью, с PR-ом, у меня очень хорошо получается что-то организовывать, составлять списки: что купить, что приготовить; мне нравится устраивать праздники…В конце концов, я остановила свой выбор на факультете журналистики, весь одиннадцатый класс ходила на подготовительные курсы. А потом… я вдруг почувствовала, что мне скучно: я неусидчивый человек, и мне было бы трудно каждый день ходить на работу и сидеть за компьютером. Я никак не могла себя найти.

    М.Б.: «Должен признаться, что никоим образом не ограничивал выбор детей. Каждый выбрал свою дорогу сам. В детстве мы пытались научить их тому, что знали сами. Сережа окончил музыкальную школу, потом бизнес-колледж, финансово-экономический факультет университета. Работая по профессии, он еще занимается музыкой, записал свой альбом. Лиза закончила ту же школу, что и Сережа. Мы советовали ей стать журналисткой, готовили ее, у нее были репетиторы. Но она изменила свое решение. Сейчас учится на четвертом курсе у Додина, очень довольна. Я не согласен с бытующим мнением, что профессия у нас зависимая, не мужская, не женская. Если дети хотят стать артистами, пускай. Соль земли - не в богатстве. Работа должна быть второстепенной, есть более важные вещи, если она стоит на первом месте, значит, жизнь не удалась».

    - А родители ничего не советовали?

    - Мне хотелось этот вопрос решить самой, все-таки я выбирала жизненный путь для себя. И все решилось само собой: я сходила на открытие Учебного театра на Моховой, где выступали студенты Театральной академии. И, как ненормальная, полтора часа прорыдала - ничего не могла с собой поделать. Я увидела, что эти ребята абсолютно счастливые люди. И поняла, что ничем другим заниматься не хочу – только театром. Разве есть, какая другая профессия, кроме актерской, где бы можно было прожить сто, двести разных жизней?

    - А может и не прожить – это зависит от многих слагаемых: от удачного PR-а, от выбора режиссера, от случая, наконец.

    - Да, я это понимаю. Я хочу добиться многого самостоятельно, без поддержки, поэтому я уже сама себя двигаю: хожу на студии, разговариваю, разношу фотографии, даю интервью. Папа просто наблюдает за тем, что происходит. Я к нему прибегаю, кричу: «Папа, как здорово, сегодня съемки длились целых четырнадцать часов!» Он сам снимался много, и для него такой длинный съемочный день скорее обуза. Но по его глазам вижу, что одобряет. Папа ни во что не вмешивается, ни в мою работу, ни в учебу, он созерцатель, но я чувствую, что он в меня верит, это здорово помогает.

    - Вы еще учитесь, но уже активно снимаетесь, другие студенты вам не завидуют?

    - У нас очень дружный курс. К тому же, у нас многие ребята снимаются, но никто не приходит и не начинает по этому поводу раскидывать понты. Я этим абсолютно не интересуюсь, я прихожу на курс, чтобы работать – мне это нравится, мне интересно.

    - Вам уже приходилось отказываться от ролей?

    - К сожалению, да. Я сейчас учусь на четвертом курсе, и просто не могу себе позволить постоянно сниматься – приходится отказываться, мне сейчас важно доучиться и получить какой-то профессиональный уровень. Но мне очень нравится съемочный процесс, я бы этому отдала 99% своей жизни.

    - Сейчас многие актеры на всякий случай получают второе образование.

    - Я не задумывалась над этим… Сначала я хотела пойти в аспирантуру, преподавать танец, но сейчас об этом не думаю. Я разговаривала с родителями: у мамы красный диплом, он лежит в ящике, и она его никогда и никому не показывала. У меня будет актерское образование, но я учусь не ради диплома, я хочу, чтобы меня научили мастерству, чтобы я впитала как губка все, что дают педагоги. А корочка в актерской профессии не имеет никакого значения. Я могу пойти на режиссерские курсы, но мне кажется, что из меня бы вышел плохой режиссер.

    Экстрим – это не мое

    - Сейчас мы видим вас в роли романтичной девушки. А вам предлагали сыграть что-то другое, допустим, отрицательную героиню?

    - В каждом, даже самом милом, добром и положительном образе есть что-то отрицательное. Мне всего 19 лет и, видимо, пока режиссеры меня видят именно такой. Но в жизни, мне кажется, я больше похожа на Скарлетт О,Хара в исполнении Вивьен Ли в фильме «Унесенные ветром»: сумасшедшая энергия, водоворот событий и при том – бесконечная женственность. С некоторой завистью оглядываюсь на женщин ХIХ века, на их умение быть настоящими героинями и оставаться утонченными и желанными, возвышенными. Еще мне безумно нравится мода той эпохи: пышные юбки, длинные перчатки, изящные прически.

    - Вы же занимались в модельном агентстве, какой стиль в одежде предпочитаете?

    - Все-таки романтический… Хотя папа настаивает, чтобы я носила современную молодежную одежду – джинсы, майки и выглядела более дерзко. Но мне больше нравятся длинные юбки, чем рваные джинсы. Может быть эта любовь навеяна моим родным городом – Санкт-Петербург, как никакой другой город мира располагает к мечтам и фантазиям.

    - Вы могли бы жить в каком-нибудь другом городе?

    - Не могу такого представить. Мне нравится путешествовать, я с удовольствием бываю на съемках в других городах, но жить я хочу только в Санкт-Петербурге.

    - А как вы предпочитаете отдыхать?

    - Много, много спать - это единственный на сегодняшний момент отдых. Может быть, еще съездить на юг. Но в последнее время я так много работаю, что поездки совершенно нет времени. В принципе, съемки для меня – это тоже в некотором смысле отдых, несмотря на огромные затраты сил, но это всегда много новых знакомств, впечатлений, эмоций. Особенно, если это киноэкспедиция куда-нибудь в Сочи или Тбилиси.

    - А есть желания, на которые не хватает времени?

    - Если бы сутки были длиннее, я бы еще занялась конным спортом, фехтованием, больше бы играла фортепиано – всем тем, что могло бы мне пригодиться в моей профессии.

    - Некоторые актеры еще сами делают трюки – не хотелось бы заняться экстримом?

    - Нет, это не по моей части, я не собираюсь ничего такого совершать – залезать на скалу или прыгать с парашютом. Наверняка, это очень здорово, но мне не хочется. Правда, один раз я погружалась с аквалангом – было интересно, но повторить это нет никакого желания. Вот аттракционы в парке я обожаю, но это максимум экстрима, который я могу себе позволить. В душе я, может быть и романтик, но в жизни человек более практичный и очень правильный. Я смелая внутри, смело за все берусь, но поступить смело не могу. К примеру, я как-то опаздывала на встречу, дело было зимой, и папа мне говорит: «Беги напрямую, через Мойку, по льду». Ни за что не встану на лед, хоть люди всю зиму так ходят, но это опасно, а потому нельзя. Я могу заступиться за кого-то, но не за себя – не удобно. В этом мы очень схожи с папой. А мама у нас другая: если ей недодали сдачу, она потребует свое, а я постесняюсь… Наверное, это плохо, надо как-то изживать в себе эту черту.

    Друзья считают занудой

    - А есть у вас еще какие-то отрицательные качества, в которых вы могли бы признаться?

    - Да. Мои друзья это называют занудством, но я так не считаю. Я уверена, что все должно происходить в свое время: допустим, если какое-то событие должно произойти в четыре часа, то я должна быть готова именно к четырем, а не к половине пятого – я люблю, чтобы все было вовремя, чтоб никто никуда не опаздывал

    - Но это скорее пунктуальность, а не занудство.

    - Да, да, пунктуальность и педантичность. Но, учитывая, что актеры люди такие вальяжные, и это им не свойственно, а у меня в голове все четко уложено и распланировано, то я выбиваюсь из колеи. Я ужасно злюсь, когда сбивается график. У меня есть ежедневник, где расписаны мои планы на долгий срок и, если допустим, сегодня мы не успеем снять сцену, и съемки перенесутся еще на месяц, то мне придется их как-то втискивать, переписывать все планы.

    - В одном из интервью ваш отец тоже называл в числе своих «отрицательных» качеств: педантичность, мелочность и обязательность. Вы на кого больше похожи: на папу или на маму?

    - Больше мы схожи с папой: и по характеру, и по отношению к жизни, к работе - я, как и он, совершенно не могу сидеть, сложа руки.

    М.Б.: «Дочка больше похожа на меня. С детства была неусидчивой, не очень здорово училась и к жизни относилась поверхностно. Но всегда знала, чего хочет. У Лизы всегда были тысячи вопросов, желаний, она могла 24 часа в сутки слушать «Отпетых мошенников». Когда-то и я круглосуточно рутил «Битлз», мои родители терпели. И дети терпели, когда я им по дурости вместо Букваря подсовывал пластинки и заставлял называть, кто есть кто: «Скажи, кто Пол, а кто Джорж?».

    Л.Л.: «В подростковом периоде больше проблем пережили с Сережей, с Лизой было проще: она очень доверчивая, не может что-то скрыть, обмануть, дочка всегда делилась со мной, все рассказывала, понимая, что мама не враг, а друг. Мы вместе искали выход из сложной ситуации. Собственно говоря, ее «подростковый возраст» я даже не заметила».

    - А что вас может вывести из себя помимо не пунктуальности?

    - Пожалуй, лень окружающих – про свою лень я знаю, поэтому пресекаю ее. Я ужасно не люблю амебных людей, которые ничего не способны сделать даже для себя, не то, что для других. Может, я бы и хотела им помочь, но помочь себе человек может только сам. Если ты чего-то хочешь, ты это сделаешь, главное захотеть приподнять пятую точку со стула.

    Глупые семейные шутки

    - Ради вас кто-нибудь совершал безумные поступки? Или неожиданные, красивые, удивительные?

    - Может быть, когда мой любимый человек, стоя посередине площади в Милане, кричал, как он меня любит. Это было приятно, удивительно, и в тоже время немного не ловко. А какие то безумные поступки, слава Богу, никто в мою честь не совершал - зачем себя калечить.

    - Безумство – это не обязательно прыжок с десятого этажа, можно, допустим, подарить розу, и спрятать в бутон бриллиант.

    - Такие подарки, сюрпризы неожиданные – конечно, это все было в моей жизни, слава Богу. И от родителей тоже.

    - Например?

    - Я знала, что мне на 18-летие родители преподнесут машину, я очень этого хотела, мы много об этом думали, обсуждали, вместе ходили смотреть эту машину. Но я знала, что машина еще не готова и будет не в день рождения, а чуть позже. Но папа как-то ускорил этот процесс и положил ключи от авто в коробку из-под духов. Я понимаю, что папа с мамой дарят мне духи, открываю, а там ключи – это было безумно здорово! Папа умеет делать такие сюрпризы. У нас всегда потрясающе весело проходили праздники, и было принято на Первое апреля разыгрывать друг друга так, что просто волосы дыбом вставали, на всякие разные темы, и прилично и неприлично, и немного глупо, но всегда смешно. Для меня смех, шутки, веселье - самое главное в жизни. Я просто ненавижу ссоры и конфликты, всегда стараюсь первая идти на примирение. Люблю хорошо посидеть в компании и от души посмеяться: и с родителями, и с братом, и с друзьями.

    - Ваши подростковые компании веселились вместе с родителями?

    - С этим не было проблем – родители прекрасно понимали, когда можно «вписаться» в компанию, а когда лучше тихо удалиться.

    М.Б.: «Я и сам в юности просил родителей выйти из комнаты, когда ко мне приходили друзья. А потом и сам попал в подобную ситуацию – мои дети очень тактично нас выставляли, предупреждали заранее, что планируется сбор. Мы с Ларисой уходили: на работу в театр, к родителям на кладбище, или просто погулять.

    Сергей Боярский: «Однажды ко мне на день рождения пришло много друзей. А так как отец многих из них в лицо не знал, он решил быть приветливым со всеми – всех лично встречал, приветствовал, приглашал на стол… Заходит паренек с пиццей в руках. Отец бросается к нему, жмет руку, расцеловывает. Тот смотрит на него обезумевшими глазами: сам Боярский его за стол зовет! Это был курьер – пиццу принес».

    - А с бывшими одноклассниками мы иногда встречаемся и сейчас. Кстати сказать, они кардинально отличаются от моих сокурсников: со школьными друзьями мы вместе росли, вместе пробовали курить, пиво, а с сокурсниками нас объединяет любовь к искусству, музыке, театру. Это совсем другой уровень.

    - Ваши интересы, помимо учебы и съемок?

    - Люблю Достоевского, Тургенева, Бунина. Любимая книга – «Война и мир». Люблю и современную, и классическую музыку, люблю просто танцевать, люблю ходить в театр. Пишу стихи и веду дневник.

    - В наш сумасшедший, циничный и жестокий век в каком заповеднике выращивают таких хороших девушек?

    - Ну что вы, я просто вовремя взялась за ум. А может быть все безумства у меня еще впереди. Я, например, мечтаю погулять босиком под проливным дождем, или разбить вдребезги сервиз, или разорвать подушку и вываляться в перьях. Правда, потом можно выпить аспирин от простуды, пропылесосить перья, подмести осколки и снова стать серьезной.

    Семейное досье Боярских: 

    Лиза Боярская уже девятая актриса в своей семье.

    Ее отца Михаила Боярского представлять публике не надо – ему достаточно было сняться в одной роли гасконца из музыкального фильма «Д'Артаньян и три мушкетера», чтобы навсегда остаться в памяти и сердцах зрителей, но список его картин давно уже перевалил за сотню.

    Мама Лизы – Лариса Луппиан, несмотря на то, что бОльшую часть своего времени отдает детям и семье, в родном Санкт-Петербурге довольно известная актриса, первая красавица Театра имени Ленсовета и народная артистка России.

    Брат Лизы, Сергей Боярский, хоть и увлекается музыкой, от семейного, театрального дела отошел в сторону бизнеса.

    Сам Михаил Боярский из старинного рода, уходящего корнями в дореволюционную Россию. Его дед Александр Иванович Боярский и бабушка Екатерина Николаевна Бояновская были разных сословий, но все же поженились. В 36-м году мужа арестовали и тайно расстреляли, а жена до конца жизни его ждала.

    Ее мечта стать актрисой воплотилась детях: трое сыновей из четверых стали артистами: Алексей работал на эстраде, Николай на телевидении, а Сергей служил в театре. Николай Боярский, дядя Михаила женился на актрисе и вторую половину жизни снимался в кино. Их дочь Катя актрисой не стала.

    Говорят, что Сергей Боярский, отец Михаила, был самым талантливым из братьев, но не заслужил никаких званий из-за тяжелого характера. Последней его ролью был Иван Грозный – актер отыграл генеральную репетицию и умер, не дожив до премьеры. Его жена Актриса Екатерина Мелентьева играла на сцене до рождения сына Михаила, а потом оставила работу и занималась только ребенком.

    Сводный брат Михаила, Александр тоже был актером, он трагически погиб в 1980-м году.