Вот только все скучнее становятся и романы Антона, и его жизнь. Но однажды читатель, попросивший у него автограф в книжном магазине, через пять минут после этого на глазах у Праченко расстреляет людей в «Мерседесе». А потом дождливым вечером вынырнет у него за спиной и предложит знакомство. Мол, узнай, писатель, на своей шкуре, как живет тот, о ком ты пишешь. Настоящий, а не книжный киллер (роль Владимира Машкова) внесет в жизнь Праченко столько драйва, что тот еще очень горько пожалеет об этом.

«Домовой» - вторая картина молодого режиссера Карена Оганесяна. Первая, «Я остаюсь», целиком базировалась на исследовании загробной психологии, но и «Домовому» душевных копаний досталось сполна. Правда, две главные фишки сюжета гораздо раньше (и успешнее) описал живой классик Стивен Кинг: у него вся «Темная половина» - о зловещем альтер эго автора детективов, и вся «Мизери» - о том, как писателя дамских романов принуждают творить в неволе.

Японская кулинария, как известно, оперирует понятием пятого вкуса – умом. От некоторых же фильмов рождается странное чувство. Словами оно передается, пожалуй, как «Автор старался сделать качественное кино». Беда, правда, в том, что для действительно качественного фильма это зрительское чувство – совершенно излишнее. Разница тут примерно такая же, как между пародией Максима Галкина на Людмилу Зыкину и пением самой Зыкиной.

Качественным фильмом может быть хоть «Афоня», хоть «Коммандо». Дело не в жанре, не в бюджете и не в степени интеллектуальности сценария. Дело в цельности. Донес режиссер эмоцию, не уронил – считай, продемонстрировал качество.

Карен Оганесян взял на главные роли отличных актеров. Воспользовался многообещающими сценарными ходами. Действительно, бездна, в которую можно подтолкнуть человека с творческим воображением – богатая тема. Изнанка киллерской профессии, поданная в духе «а вот как оно на самом деле, а не в ваших книжках» - тоже. Но оглушить зрителя эмоцией режиссер то ли не смог, то ли не захотел.

Когда Праченко начинает превращаться в животное – это захватывает, в этом есть неподдельная энергетика. За сцену с «почти изнасилованием» Хабенскому честь и хвала. Слова «я хочу умереть в тот момент, когда пойму свою полную силу», - драгоценная находка. Мысль «а любим ли мы кого-нибудь на самом деле?», которую эти кадры высекают из мозга, словно искру под ударом кремня – стоит запомнить для себя самого.

Машков обдаст зрителя харизмой, даже если станет декламировать стихи Агнии Барто, а уж в роли киллера сами понимаете, какой для него простор. Сцену, когда он бьет Хабенского в машине, можно показывать в качестве примера студентам ВГИКа.

Милиционеры в «Домовом» тоже получились замечательно «не сериальными». Полковник в исполнении Анатолия Семенова напоминает героя Чеки Карио в «Добермане». Но и от его образа осталось ощущение «недолета», эмоциональной незавершенности.

Одичавший писатель усовестился и очеловечился, от небритого брутального полковника не увидели ничего, кроме слов, а неуловимый киллер, разумеется, в последнем кадре возник на заднем плане. Типа, он улетел, но обещал вернуться.

В кадре почти все время идет дождь. В поисках своего кинематографического языка режиссер вылил на съемочную площадку пять тонн воды, в которой спрессованная энергетика растворилась, словно кусок сахара. А жаль – и правда, мог бы получиться культовый фильм.

Сергей ВАСИЛЬЕВ